Не выказывая обеспокоенности моей судьбой. Толстунов с вкоренившейся небрежностью бросает фразы.
— Ладно. Можешь идти. Присмотрю за твоей дочкой.
Минуту спустя Синченко подошел ко мне с парой носков. Я не протянул руки. Он положил их на кровать, опять занялся печкой.
— Вы удивляете меня, товарищ Момыш-Улы, — сказал генерал. — Ведь били же вы немца!
— Так вместо второй линии у вас будет один мой батальон? Разве, товарищ генерал, это реально?
— При отходе подполковник меня бросил, товарищ генерал Снялся и ушел, не сообщив мне.