Ко мне подошли пулеметчики: степенный Блоха, Галлиулин, Мурин.
Он любил и умел рассказывать. Ловя случай, я терпеливо записывал. Он привык ко мне.
— Где уж тут думать, если бежишь как угорелый! Отходи повзводно! Управляй!
— По трусу, изменнику Родины, нарушителю присяги… отделение… огонь!
— О том, как вы зоветесь, знаю… Все знаю, товарищ Момыш-Улы.
Как в такой неимоверно сокращенный срок превратить семь сотен людей, неспокойно спящих сейчас под этой крышей, с домашними котомками под нестриженными головами, — здоровых, честных, преданных Родине, но не военных, не вышколенных армейской дисциплиной, — как превратить их в боевую силу, способную устоять перед врагом и стать страшной для него?