— Нравится вам, товарищ Момыш-Улы, эта лошадка?
— Я должен его расширить. Займите и отметку 131,5.
Рахимов продолжал. Немецкие колонны, прорвавшиеся под вечер по обе стороны нашего батальонного района, по-видимому, еще не сомкнулись в глубине. Наша конная разведка, высланная в тыл, была несколько раз обстреляна. Но в некоторых деревнях конников никто не окликнул: немцы прошли стороной. Через эти пункты, проселками, можно выскользнуть. Рахимов показал это на карте.
Эта первая победа преобразила душу солдата, преобразила батальон.
Внутри ромба, мимо повозок, мимо пушек, я прошел назад и занял место в остром замыкающем углу рядом с Бозжановым. До стены леса оставалось двести — двести пятьдесят шагов.
Синченко знает: сейчас моя суровость напускная. Он лукаво посматривает на меня.