Встав рано, часов в пять — когда в штабе еще стояла тишина, — собравшись, я вышел во двор.
Первые очереди подрезали центр немецкой цепи. О, как там заметались! Я впервые услышал, как заголосили враги. Мы потом не раз убеждались, что такова одна из особенностей гитлеровской армии: в бою при заминке или неудаче подстреленные немцы орут в голос, призывая помощь, — так почти никогда не кричат наши солдаты.
Но у меня приказ: вести батальон к Волоколамску. Нас туда требует Панфилов. Мы нужны там, чтобы встретить огнем эти полчища; нужны как можно скорее, чтобы подпереть нашу преграду, гнущуюся под напором врага.
— Этого, Заев, тебе и без перчаток не миновать.
— Я! — с привлекательной смелой улыбкой произнес Бозжанов.
— Поворот головы? — негромко вымолвил Гриневич.