Впервые Песивец начал понимать, почему Шутту удавалось добиваться пылкого рвения и преданности там, где другие с трудом добивались простого послушания.
– Дай поглядеть, – смешался другой охранник, подходя к первому. – Нет, это, должно быть, снимают новости, или нечто в этом роде. Видишь, прожектора… и там еще камера!
– Это? – пискнул легионер, сгибая один из стебельков, чтобы взглянуть на механизм. – Вы правы, это оружие. Однако, оно имеет магазин, что позволяет мне менять заряды в зависимости от возникшей ситуации.
– О, я уж точно возьмусь за эту роль, – заявила Тиффани. – Что касается самой работы… если эти клоуны не перестанут так к нам относиться, то это турне может стать очень длинным. Ты меня понимаешь?
– Не говорите мне, я сам угадаю, – вздохнул Шутт. – Зарплата плюс два процента акций "Верного Шанса". Правильно?
– У того оператора, которого вы задержали, есть голокамера со всем оборудованием. Она не такая, как используют для съемок крупных фильмов, но мы можем объяснить, что это удешевленная съемка, или что мы снимаем пробные метры. У нас даже имеется довольно известная голозвезда, которую мы можем продемонстрировать окружающим, чтобы все выглядело правдоподобно.