Тиффани рухнула на землю безжизненной куклой и застыла.
– Знаете, именно это беспокоит меня больше всего. – Командир нахмурился. – Просветите меня по этому поводу, Бик… вы внимательнее меня следите за текущими событиями. В наше время, когда преступность, организованная, или не организованная, хочет прибрать к рукам какой-то бизнес, они что – совершают это при помощи оружия и стрельбы?
– Этот малыш пытается объяснить вам, капитан, – прибавила актриса, – что мы бываем темпераментными и можем иногда вспылить и бросить работу, но никто не сгонит нас со сцены… кроме, может, директора или режиссера. В данном случае – это вы. Далее, если вы скажете нам, что мы играем, как дебютанты, или что вам приходится несколько сократить штаты из-за финансовых трудностей, – это одно. Но не говорите, что нас вывели из состава участников спектакля ради нашего собственного блага. Вы же нас наняли потому, что мы – профессионалы… "настоящие стрелки", как говорят. Эти парни даже представить себе не могут ситуацию настолько скверную, чтобы закрыть театр, если вы дадите добро на продолжение работы.
Бармен колебался, оценивающе разглядывая переодетого легионера, пока тот не достал из кармана толстую пачку купюр, отделил одну из них и небрежно швырнул на стойку. Купюра была достаточно большого достоинства и пользовалась уважением в большинстве уголков галактики, но это была Лорелея, где игроки часто предпочитали делать ставки наличными, так что бармен едва взглянул на нее, отправляясь за выпивкой для Гарри.
– "Капитан Шутник", или просто "капитан" для краткости. – Командир приветливо улыбнулся. – Да? У вас вопрос?
– Насколько мы понимаем, – продолжала старший сержант, – вы думаете, что мы не можем действовать тайно из-за тех фотографий в журнале, на которых мы сняты вместе с Мамочкой, – что в нас узнают легионеров роты.