– Уникальные эссенции! – подлетел к нему неряшливо одетый лотошник. – Редкостный зуб бунга! Истолченный, он возвращает молодость, укрепляет мужскую силу и предотвращает облысение!
Буфетчик ушел с подносом, и они остались вдвоем. Нет, пожалуй, втроем – на столе сидела кикимора Дика и прилежно практиковалась в уроках Эрвина по поеданию яиц.
Не дожидаясь ответа, он прошел мимо них на улицу. Правда, он вряд ли чего-нибудь дождался бы, потому что Армандас, кажется, потерял дар речи. Он медленно переводил взгляд то на Эрвина, то на лакея. Выждав немного, Эрвин решил, что нескольких повторений достаточно.
Погода продолжала портиться, начался мелкий, назойливый дождь. В это время года здесь еще выпадали осадки, а настоящая сушь устанавливалась двумя месяцами позже. Эрвин обрадовался дождю: он смоет следы, остающиеся за ними на песке.
– Да. Они не поняли, что я делал ночью во дворце, и, кажется, еще не хватились писем, но ясно, что им захотелось узнать, зачем я здесь оказался. Меня пытали, но я притворился, что не знаю общего языка, и в последние дни меня оставили в покое, пока не найдут переводчика. Конечно, я благодарен тебе, что ты вытащил меня из тюрьмы, но письма важнее. Нужно, чтобы ты сходил за ними сейчас, потому что это будет куда труднее, когда о моем побеге узнают.
– Я видел воду, когда мы шли сюда. Идемте, здесь недалеко.