Дарт, наверное, хмыкнул бы и пожал плечами – мало ли какая дрянь существует на свете! Армандас попросту сказал бы “Да провались они все!” и выкинул бы их из своей горячей головы. Но Эрвин, видимо, был устроен иначе, потому что он не мог не размышлять об этой жизни. Он лежал в темноте под жестким вонючим одеялом и думал, думал ночь напролет, не зная, как оторваться от размышлений, хотя они выпивали его последние силы. Начало светать, вернулась с охоты насытившаяся Дика и забралась к нему за пазуху, а он все еще оставался в тревожном, изматывающем состоянии между сном и бодрствованием. Только на рассвете, когда пора было вставать, его взбудораженное сознание забылось коротким сном.