И, набрав полную грудь несуществующего воздуха, он воспарил вверх, проходя сквозь воображаемый потолок.
– Политика, – усмехнулся Сергей. – Благородному рыцарю не приличествует лезть в столь грязное дело. А то он может ненароком обмакнуть краешек своего белоснежного плаща в какое-нибудь особо липкое дерьмо.
– Все это замечательно, – оборвал своего заместителя Хитори. – Но на рассуждения у нас нет времени. Мы отправимся в этот сектор и посмотрим, что к чему. Возможно, к этому моменту наладится связь с остальными группами.
Размахнувшись, Женя Климентов кидает свою пепельницу в голову агента.
Шкаф, а здесь таких ровно двенадцать штук, походит на поставленный торчком гроб для великана. От его трехметровой двери с жирно нарисованной девяткой бегут две металлические рельсины.
Размышляя в таком ключе, он повернулся – и… изящная женская рука приставила станнер ему к груди.