Ведь, когда белые тигры повалили его в снег и начали рвать на куски, мой оригинал не кричал? От боли, от страха, от давящего бессилия. От вида собственных оголенных костей и разбросанных внутренностей. От понимания, что это все. Конец. Я уверен, что он принял свою смерть с достоинством. Кровь струилась по лезвию, погружающемуся под костяшку большого пальца, Лицо Хитори побледнело, он оскалился в жуткой гримасе, но продолжал резать. Молча. Я следил за ним с интересом, мысленно отдавая должное заложенным в его мозг… нет, еще в мозг оригинала программам. Я всегда был поклонником Бусидо, стократно оплеванного и забытого в наше дерьмовое время, когда в цене хорошие рабы, а не воины.