Хмурый Айзенбард топал впереди, сгибая и разгибая свою удивительную саблю. Его внимательные глаза обшарили небольшое и гораздо более опрятное, чем главный зал, помещение.
А с рукой отца Димитрия случилась неожиданность. Отрубленное предплечье не отпало, как полагается, открывая сахарно-белую кость или торчащие провода. Оно осыпалось вниз, терял форму руки. Будто тело Пастыря было слеплено из мельчайшего песка.
– А я совсем отвык иметь дело с этими шакалами. Думал, сейчас уже залеплю ближайшему в бак, а там посмотрим. Ты молодец, хакер, справляешься.
– У нас есть это, Баграт. «Крысиная отмычка». Мы ищем человека, которому ты ее продал.
Через нее рука толкача проникает в брюшную полость, где за счет удаления части кишечника создано место для компактного и удобного тайника. В нем Филин хранит свой товар, рассортированный по таблеточным упаковкам, студенистым разноцветным гроздьям «пиявок» и инъекторным ампулам. Две из них, наполненные прозрачной синеватой жидкостью, он протягивает Антону.
Случайно или нет, но вместе они образовывали триграмму «кань» –погружение.