— Ну, как вам каборановская молодежь? Не отвечайте, сам понимаю, запросто не разглядишь. Но, думаю, лучше не найти. Молодежь такова, какова она есть, и больше никакова, как сказал один умный человек. Она, молодежь, без внимания портится. Ржавеет. А с вниманием — горы свернуть может. Нужно вот только знать, куда эти горы сворачивать.
И дом у меня хороший. Большой дом, каменный низ, деревянный мезонин. Сауна, да. И застрахован. На всякий случай.
Маменька спрашивала, не пишу ли я новой оперы. Честно ответил, что нет. Похоже, вздохнула с облегчением. Одна опера сына в Большом театре — куда ни шло, а две — уже культ личности. С оргвыводами. А если сын напишет, а она не сможет пробить постановку — урон репутации. И то, и другое нехорошо, потому лучше, чтобы сын занялся чем-нибудь другим. Вот как сейчас. Шахматы — и почётно, и в семейственности никто не упрекнёт. А уж если чемпион… Всё сам! От меня только гены!
— Невозможного, говорите, мало. Но всё-таки есть?
— Понимаю, для вас это предложение неожиданное, но вы подумайте. В нашем институте и уровень преподавания очень высокий, и возможностей гораздо больше.
Последнее письмо, от второго марта пятьдесят третьего, было о том, что Шеф получил задание — срочно приготовить два литра фторана. Наилучшего. Для кого, не сказали. Но добавили, что если всё пойдет хорошо, Шеф вернется в Германию, где для него создадут научный институт.