После вопросов — гвоздь программы, сеанс одновременной игры. Тридцать соперников — немало даже в отношении перемещения. Игроки выстроились в линию, и я, как каретка пишущей машинки, перемещался — медленно справа налево, потом бегом слева направо, и снова, и снова, и снова.
Теперь о сегодняшнем инциденте. Я не обвиняю товарища Гулиа во лжи. Ни в коем случае. Товарищ Нана Георгиевна искренне верит в то, что говорит. Почему? Во время игры я поставил перед товарищем Гулиа проблемы, которые оказались ей не под силу. Вследствие этого в процессе обработки информации произошло то, что наш великий физиолог, лауреат Нобелевской премии Иван Павлов, называет сшибкой, а немецкий мыслитель Эдмунд Гуссерль — принципом беспредпосылочности. Подсознание, не принимающее реальности действительной, создает реальность фантомную. В этой фантомной реальности ответственность за поражение путём вытеснения перекладывается на кого-либо другого, в данном случае, на меня. То есть историю о якобы имевшей место договоренности создало подсознание. И, по окончании партии, товарищ Нана Георгиевна уверовала, что договоренность имела место быть и, с темпераментом, свойственном гордым и воинственным женщинам Грузии, обвинила меня в нарушении слова. Таково моё видение ситуации. Вот и всё, что я хотел вам сказать, господа.
— Видел вашу фотографию в «Гудке». Три дня назад.
Студенты в эту субботу учатся, но для нас сделано исключение, поскольку общественная работа для советского студента не менее важна, нежели учёба. Даже более. Суслик подсчитал, что за два года наш курс провёл на сельскохозяйственных работах времени больше, чем будет длиться вся — вся! — учеба по терапии: пропедевтика, факультетская терапия, госпитальная терапия. А уж за шесть лет учебы сельхозработы переплюнут и терапию, и хирургию, и акушерство с гинекологией вместе взятые!
Я промолчал, хотя напрашивались наивные вопросы: что многое, почему зависит, и причём здесь я.
— И какое итоговое место посчитали бы приемлемым для себя?