И в этот момент мне на ноги упал холщовый мешочек.
— То есть ты не только мой кошмар, но еще и божественный.
У меня внутри остро екнуло, просто от самого вида — сосредоточенное лицо, стиснутые зубы, напряженная фигура…
Илиан с как всегда каменной рожей (удачно, удачно его все же поименовали, хотя я все равно удачнее всех!) сел напротив. Неторопливо закатал рукав рубахи, удобно утвердил локоть на столе и приглашающе распахнул ладонь.
Ведьмины побрякушки с шеи с глубоким сожалением сложила в сумку: первый раз в жизни я без них осталась. Все равно, что голая — но и не снять нельзя.
И досаднее всего было понимать, что ответить ей тем же я не смогу — не поднимется у меня рука обидеть рыжего конька с подозрительно добродушной физиономией.