Их часть находилась на юге, по правый фланг наступающей южной группы вермахта. Насколько поручик знает из разговоров с другими офицерами, второй удар немцы нанесли с запада. Дальше ни мне, ни генералу ничего объяснять не надо. Два удара по сходящимся линиям и оставшиеся в котле обречены. Половины польской армии нет, а там и до Варшавы рукой подать.
— А этого зачем? — смотрю на уткнувшегося лицом в стол, заваленный бумагами, человека в в форме немецких железнодорожных войск. Средних лет лейтенант. Кем-то вроде главного диспетчера грузовых эшелонов он тут в небольшом строении за двести метров от Ковельского вокзала.
— Ты уверена? Ты им доверяешь? — участливо спрашиваю я. Дочка кивает. И вот тут я наношу такой удар, что аж мой генерал ёжится. Но не осуждает, нет.
Ланге лениво оглядывает прямую, как стрела, линию моста, грамотно укреплённый и замаскированный блиндаж, страхующую огневую точку. Ниже и поодаль по обе стороны моста, — со стороны не увидишь, а сверху маскировочная сеть не позволит, — угадываются позиции зениток. Ему с его места только кончики стволов видны.
Оправдывает репутацию своего народа, как одного из самых умнейших.
— Сорока… ой! Товарищ генерал армии, — краснеющий от смущения сержант протягивает гарнитуру.