— Мы-то хорошо, а вот соседи не очень… — тяжело вздыхаю, — Литва почти вся под немцами. Слышала небось по радио, что Вильнюс три дня назад взяли?
— Ах, он вредитель лампасный, блядь, подстилка германская… — грязно ругается плотный. Соседи прислушиваются с мрачным любопытством.
Рота втягивается в лес, через пять минут связист протягивает трубку. Докладывает Паша Евсеев, взводный-1.
— Стёпа, одним словом, — заливается хохотом Борька. Адочка заводит глаза под потолок, старательно запоминает процедуру «спасения» тяжелораненого.
Копца я жду снаружи, на воле. Надо хоть покурить, чтобы хоть как-то стресс скинуть.
Данила так и умер с улыбкой на лице. Погиб последний боец диверсионной роты, вот только бой ещё не закончился. Рассвирепевший унтер подскакивает к уже мёртвому бойцу, сидящему, опёршись спиной о дерево, и злобно его пинает.