— Неофициально! И вы своим лётчикам позволите это неофициально. При следующих условиях. Первое: не ближе 10 км от границы. Немецкий пилот не должен дотянуть до границы хоть на самолёте, хоть на парашюте. Поэтому учитывайте ветер.
— Не, неправда. Я их ругал. Слегка. А товарищ Сталин решил, что с них хватит. Правительство считает, что положение складывается в целом благоприятное.
— Всё понимаю, Дмитрий Григорич, но вашу идею сделать из политработников пехотных командиров, одобрить не могу. Вынужден буду доложить товарищу Сталину.
После обеда и ещё раз до вечера картина повторяется. Вечером в городе не осталось ни одного ребёнка младше четырнадцати лет. Несколько человек лежали в больнице. Нетранспортабельность — единственная признаваемая объективной причина остаться в городе.
— Работает она, что с ней будет… — бурчит Хадарович. Вставать не спешит, это правильно. Инстинкт у него есть, я не всё выплеснул, могу и добавить.
Результат был ожидаемо аховым. Генерал собрал высокое начальство корпуса в большой штабной палатке. Собрал и начал методично стирать всех в мелкую пыль.