– Нет, не думаю, что я сражался, – осторожно ответил Виктор. – Дрался разве что. Вот это было.
– Ты можешь повторить все что угодно? – изумленно спросил Керрет, когда Ролт уставился на него в ожидании других приказаний.
Невеселые думы о том, как Виктор будет спешно и стратегически отступать, мгновенно сменились состоянием возбуждения и сопутствующим этому отсутствием почти всяких мыслей. Незнакомец выглядел безоружным – возможно, он бросил оружие для облегчения бегства. Пожалуй, это было единственное, что подметил Антипов перед тем, как кубарем выкатиться из своей засады под ноги бегущему. Почему он это сделал? Виктор в дальнейшем несколько раз задавал себе этот вопрос, но неизменно приходил к выводу, что сделал потому, что так было надо. На протяжении всей его жизни люди неизменно делились на две категории: свои и чужие. Свой факультет – чужие факультеты, свой университет – чужие университеты, свой город – чужие города. Антипов прочно вобрал в себя убеждение, что своим нужно сначала помочь по мере сил, а потом уже разбираться, кто прав, а кто не очень. Причем по какому-то нелепому стечению обстоятельств в подавляющем большинстве случаев в дальнейшем выяснялось, что именно его сторона была неправа.
– Ваша милость, осмелюсь предложить немного потерпеть. Мальчик нервничает, интересуется… его можно понять. Мы все решим тихо и мирно.
Примерно полчаса спустя Антипов ехал на северо-запад, удаляясь от замка Орреант. Лето подходило к концу. Вечера стали прохладны, хотя солнце еще согревало. Темно-зеленая листва деревьев пока что крепко держалась на ветвях, но новые побеги росли медленно, растения словно предчувствовали перемены и запасались силами, чтобы достойно встретить ненастье.
«Он не успел заметить веревку», – догадался Антипов.