Когда добиваюсь хоть какого-то подобия на правильную атаку, уставшие и запылившиеся «сержанты» принимаются за рядовых. От души отводят душу. Теперь я могу немного отдохнуть. Над полем разносятся злые крики «Позицию менять, дубина!», «Зигзагами беги, окурок!», «Быстрее, быстрее!». Отмечаю все ошибки, считаю.
Больше я ничего смотреть не стал. Делать мне больше нечего, восемьдесят километров УРа исследовать! Еду со всей компанией обратно в Гродно, в штаб 3-ей армии.
— Лаврентий, ты же взрослый и большой мальчик, должен всё понимать сам. Поставь себя на место Гитлера. Он говорит, что его войска у наших границ для отвлечения Англии. А на самом деле готовится напасть на неё. Ага, конечно. Вот я представляю себе эту картинку. К Англии идёт транспорт с дивизией на борту. Пара бомб или торпед и вся дивизия буль-буль, на дно Ла-Манша. Английский флот как бы не сильнее германского. Попытка немецкого десанта — подарок небес, когда всего одной бомбёжкой можно отправить десятки тысяч солдат на корм рыбам.
— Неужто ты думаешь, что он надеется за лето нас победить? — напряжённый тон у Берии, очень напряжённый.
— …потом надо сделать операцию, а для этого зафиксировать раненого. Привязать его за руки и за ноги. Сделать дренаж… — покопавшись в памяти, рассказываю, что могу вспомнить. Может, и не точно. Пришлось объяснять, что такое дренаж. Знать бы ещё… ничо, выкрутился.
Литовская ж/д, примерно посередине перегона Швенчонеляй — Дукштас.