Курт ловит в прицел тёмный и слишком прямой для дерева ствол, торчащий из какого-то бесформенного в слабом свете нагромождения железа и кустарника. Гашетку! Рокочут пулемёты, кучно кладутся пули по задрожавшим веткам, сыпятся на землю куски коры и листья. Дальше!
— Товарищ генерал, вас Москва по ВЧ вызывает.
— Считайте, что этот вопрос решён, товарищ Павлов, — пыхает трубкой Сталин. — Думаю, что товарищи нэ будут возражать.
— Конечно, — подтверждаю и немедленно пользуюсь моментом исполнить родительский долг, — если папу с мамой слушаться будешь.
— Товарищ Старосельцев, не пошли бы вы в жопу? — учить он меня будет, что говорить, что нет. Цензор сраный. В глазах главреда радиоцентра что-то вспыхнуло и быстренько погасло.
Жуков посмотрел на Павлова с уважением. Не из-за удачного хвастовства Павлова, как можно было решить со стороны, а из-за полного отсутствия страха и искреннего пиетета к самой опасной фигуре в сталинском окружении.