— Зося Микульская, — эдак задумчиво вертит на языке Игорёк.
— В конце забинтовать (любой тряпкой) и отправить в тыловой госпиталь.
Ответ прост, и обыщите весь интернет — вы его не найдёте. Моё предположение такое: при раскрытии панели неизбежно в каких-то местах металлические части трутся друг о друга. Скользят. И если на Земле в условиях атмосферы с неизбежной влагой в ней содранная корка окислов моментально восстанавливается, то в космосе такого не происходит. Металлические поверхности, даже на мгновенье прижатые друг к другу такими «обнажёнными» частями, тут же свариваются. Механизм стопорится. Потому панель и не раскрылась.
Изучаю возвращённую мне бумагу. Не то, чтобы совсем всё хорошо, но вполне, вполне. Была б везде зелёная и широкая улица, я бы насторожился. Мой генерал — нет, а я — да. Но, слава богу… не, не ко времени. Слава ВКП(б), всё в пределах нормы. Хорошей такой, благожелательной нормы.
Дело почти сделано. Объяснять своим ребятам на месте, что делать с немецкими расчётами не надо. Остался последний штрих.
Выхожу из штаба на крыльцо, покурить на свежем воздухе. В Белоруссии жара очень мягкая, сказывается большое количество воды. Она тут везде. Обратная сторона не очень приятная, комаров много, но они только вечером на боевые вылеты выходят. Солнце, как и полагается вампирам, они не любят.