Мой Пашка Рычагов готовит ещё один козырь. Воздушный корпус, объединю его с третьим авиакорпусом и будет у меня воздушный флот подобно тем, что имеет люфтваффе. Самолётов в восемьсот. Силища! Если они так сделали, то, значит, есть в этом сермяжная тевтонская правда?
— Кончаются дровишки, Ваня и говорит: Петь, сходи в сарай за дровами. Петя заходит в сарай, бам! На выходе из сарая, бам! Принёс несколько поленьев. Под обоими глазами по синяку. Потом история повторяется с Васей. Сидят они, украшенные парой блямб, посматривают на Ваню. В третий раз, настаёт его очередь, идёт Ваня за дровами. Заходит — бам! Выходит, и ни звука. Друзья удивляются, почему у них по два фонаря, а у Ивана только один.
Откуда там возьмётся запах бензина? Сорок раз бочка водой промыта.
Возвращаемся. Саша как раз заканчивает с формальностями. Ему недолго, это потом в штабе из парней душу вынут. Адъютант мой только выписки из личных дел сделал и паспортные данные снял.
— А потому, отвечает Иван, что только городские могут на одни и те же грабли два раза подряд наступить.
Мы стоим на мосту всем классом, смотрим на подмигивающие нам с поверхности тёмной воды звёдные светлячки. Чудная ночь заканчивается, восток начинает светлеть, предупреждая о скором восходе. Ночь подходит к концу, а расставаться не хочется. Последний день, когда мы вместе.