— Как какого? Песня же такая есть: «Броня крепка и танки наши быстры». Сокращённо: бронекрепкие быстротанки, ещё короче — бронетанки.
— Так, пехота, давайте быстро! — начинает распоряжатся лётчик. Через пять минут общих усилий и матерных призывов пехотинцы убирают стойку шасси. Изломанный самолёт выравнивается, затем разворачивается в нужную сторону.
Немцы использовали аэродром для подскока. Машины садились и снова улетали. Какие-то служебные, не боевые. Сейчас там «сидели» три машины, один большой, видимо, транспортный. И два маленьких, чуть больше У-2.
— До 31-го июля, — я отворачиваюсь, снова поворачиваюсь, — но только попробуй мне в начале июня первый самолёт не выпустить.
— Немцы большие умельцы. Полагаю, они смогут вернуть в строй половину из них. Но на это нужно время. Не меньше двух-трёх недель будут возиться.
Так, что у нас там? Возвращаюсь к столу и карте. Пододвигаю на северо-восток фишку из-под Вильнюса, 26-ую танковую, из Минска 161-ую стрелковую к ним за компанию. Речку Вилию надо со своей стороны прикрыть. Игнорировать «быстроходного Хайнца» не стоит.