Через пять минут вводят третьего. Первый отказался разговаривать, второй ещё хуже, посмотрим, что дальше будет.
— Дмитрий Григорич, да ты, натурально, охерел! Иди в дупу! Ты где металл для этого возьмёшь? Кто тебе фонды отпишет? — распаляется всё больше Рычагов. Знаю его ещё по Испании, мы почти все друг друга знаем, если в одно время там были. Парень просто красавец, но характер чересчур реактивный. Для истребителя, а он прирождённый лётчик, самое то, а вот для должности зам. наркома абсолютно противопоказано. На такой работе основательность нужна, железная задница, а он избыточно подвижен во всех смыслах. И часто сначала говорит, а думает… хотя нет, часто и потом не думает.
Как-то смутно всё понимаю, не находя подходящих слов для определения, чего я хочу и чего добиваюсь.
Пять лаптёжников, которым повезло, улепётывают. У истребителей с обеих сторон свои развлечения, и под шумок подлетают СБ. Первая волна. Я уже чуть в стороне. А это что там? М-дя… совсем мои немецкие оппоненты расслабились. Чуть не в открытом поле в паре километров от города стоит крупная группировка. Там всё, и машины, и танки… зениток не вижу. Ага, кажется вот они, а почему в походном состоянии? И вот у того лесочка должны стоять. То есть, я бы там поставил. Чтобы прикрыть со стороны реки.
Копец подскакивает, ему не терпится похвастаться.
Перед Гудерианом железный занавес тоже опускается. Хватит ему продвижения на полсотни километров. Убогий, кстати, показатель за десять дней наступления. То ли дело они в Литве против Кузнецова шуровали. По восемьдесят-сто километров в день продвигались. Просто со скоростью движения моторизованных войск. Охренеть! И вот эта сказка для них кончилась. Хватит, господа фрицы, повеселились и будет. Я перебрасываю наперекор Гудериану целую дивизию из Смоленского политического корпуса. Остальные пусть пока крестьянам в уборке урожая помогают. Тоже стратегическая задача, между прочим.