Кореец вежливо улыбнулся и поинтересовался условиями содержания. Я пожал плечами и сказал, что жалоб не имею. Потом был вопрос о подготовке к роли. Я рассказал. На этом темы для беседы закончились, и кореец в некотором замешательстве замолчал. Я понимал, что ему что-то от меня нужно но облегчать ему жизнь не собирался поэтому просто молча смотрел на него.
Я взял в руки половинку театрального бинокля и окинул взглядом окрестности, уделяя особое внимание южному шоссе, что вело из Дохи в направлении Омана.
Снаряды рейлгана оставляли на лицевой стене заброшки маленькие аккуратные дырочки, зато во второй стене зияли большие — метра по полтора прорехи. Внутренних перегородок не было, скорее всего они были по местному обыкновению сделаны из гипсокартона и развалились лет двадцать назад. Снарядов мы не нашли, похоже что они улетели дальше. Надеюсь, никого не убили.
Левое плечо рвануло в нескольких местах, пронзило болью, в меня прилетела крупная дробь или картечь на излете. Но боль только добавила ярости и злости, я зарычал от ярости и безумным берсерком бросился в ту сторону, откуда в меня стреляли.
— Серега, Серый, — неуверенно протянул я, — Прости меня, брат! Это я виноват в твоей смерти!
Кровавый туман ярости накрыл мой рассудок, и я принялся метаться по маленькой крепости в поисках этого ночного монстра под насмешливое бормотание Шороха. Силы оставили меня очень быстро — эта вспышка ярости выпила меня до дна и я просто упал на мостовую, тяжело дыша. Перед глазами все плыло, сердце в груди бухало так, что, казалось, сейчас выскочит из груди.