Охотник закончил свой кровавый промысел, задумчиво постоял над телом последней крысы и двинулся ко мне.
— А за что латиносу такое счастье? — завистливо спросил Слай, но Мейсон проигнорировал вопрос.
У меня от напряжения заломило в висках, ярость взорвалась под черепом маленьким взрывом, и меня выбило из состояния транса как пробку из бутылки.
Мы побежали вслед за неугомонным сержантом. Я включил радиостанцию и поморщился, когда в отрядном канале услышал вкрадчивое бормотание Шороха, век бы его не слышать. Сегодня голос Ока показался мне предвкушающим что-ли? Ох, бедная моя голова…
Лейтенант при виде такого нарушения субординации весь скривился, как будто лимон раскусил, но замечаний делать не стал — знал что бесполезно.
— Это лагерь наемников? — спросил я Виктора.