Вот, не знаю уж почему, но с души отлегло. Видимо, корячилось для меня что-то действительно неприятное, потому, что по ощущениям, если бы я сидел на стуле, то задницей смог бы прогрызть в этом стуле дыру.
Выражение лиц юных дам из семьи Роу напомнили мне сгнивший картофель.
«Не торопись бояться, пока не пугают. Этого старика пытались отравить столько раз, что ты и чисел таких не знаешь», — поспешил снять камень с моей души учитель.
— Обрежь концы и выскреби мякоть. Потом найди место повыше. На рассвете выйди туда, встань лицом к солнцу, возьми его в зубы и вдыхай сквозь него воздух, одновременно поглощая Ци неба и земли. Потом съешь.
Когда я снова добрался до врат эрмэнь, призрак в картине, обезображенной отпечатками моих копыт, решил взяться за дело более основательно. Изображение словно бы подернулось рябью, глаза воина покраснели и засияли потусторонним светом, рот воина начал открываться, будто бы в безмолвном крике, и продолжал делать это дальше и дальше, расходясь до ушей. Лицо, прежде человеческое, приобрело жуткие, совершенно демонические очертания.
Я ничего не стал на это отвечать, а вместо этого принялся за работу: приготовить простенькую пилюлю из одного ингредиента для этого мастера алхимии и Фэн Шуй просто, как съесть кусок пирога. Но едва я, сжимая в кулаке еще теплую пилюлю, приблизился к коню, как он поспешил проявить свой вздорный нрав: взбрыкнул, оскалив зубищи, встал на дыбы и от удара копытами дверь стойла пошла трещинами, и я преисполнился уверенности, что попытка покормить лошадку вкусняшкой дорого мне обойдется.