— Оригинально, — сказал князь, замерев на пару секунд перед этим.
— Мой мозг, — постучал я себя по виску, — привык решать прикладные задачи.
— Проблема в том, что эту посуду уже не помыть.
Ему на вид лет сорок. Да им тут всем столько, плюс-минус. Младше тридцати никого нет. Самому старшему — сорок пять. Это Калачу. Взрослые, битые по самое не могу жизнью мужики. Стоят и мнутся. Смотрят на меня как на чудовище. Ну ещё с интересом на броню поглядывают, которая рядком у меня за спиной стоит.
В назначенный день, а долго тянуть с отдыхом не стали и выбрали конец второй недели декабря, Катя переместилась в место отдыха, вернулась за мной, я поставил там маяк и дальше сам переправил Гвоздевых.
Вскоре они оказались возле дома. Ночь занимался тем, что сгущал темноту вокруг них и не давал никому засечь посторонних гостей.