Моргнув, я перевел взгляд на двух гоблинш в шортах и майках. Ловко переступая через ноги сидящих у стены, они кормили пузанов, придерживая у их ртов тарелки с жидкой бурой кашей. Запихнули ложку — и к следующему. А всего пузанов было семь, хотя у стены имелось место для восьмого, но оно пустовало. Третья девушка, воркуя что-то на ухо шестому пузану, что громко чмокал губами и влажно попердывал, обрабатывала рукой его дряблый член, явно пытаясь добиться оргазма. Четвертая гоблинша, отставив тарелку, прислушалась к происходящему внутри задрожавшего живота седьмого пузана, поспешно подставила под торчащий из пуза кран банку и внутрь полилась прозрачная красноватая жидкость.
— Да… мы спасаем… а у меня уже десятый день болит и болит голова… нестерпимо болит, дружище.
— Пусть спросит у системы про гоблина Оди — посоветовал я, расстегивая штаны — Задрал! Бегом, Жордес! Бегом, гоблин! Галопом до сраного Пиквика — и галопом его сюда! Перед этим, если у него есть доступ и возможность спрашивать, пусть уточнит у системы про гоблина Оди — уверен, что ответ его удивит! Если она вообще дает ответы…
Смерть и разложение уже успели наложить свой отпечаток, искажая картину так же хорошо, как обильная косметика искажает лицо старой шлюхи, но основное разглядеть удалось без проблем.
Через пару метров он протрусил мимо, пробежал по мосту и начал подниматься, с трудом удерживая равновесие на скользкой каменной тропе и избегая приближаться к тянущемуся к нему лишайнику. Накинув на шлем мокрый капюшон рваного плаща со следами крови, я ускорился за ним, наступая в те же места и вообще стараясь держаться за его фигурой — не только прикрытия ради, но и чтобы привлекать к себе меньше внимания. Корабль остался за нами, едва подрабатывая двигателями — Мульрос что-то говорил про истощающиеся батареи, что можно подзарядить лишь в одном месте их участка Каньона. Услышав пару слов описания, я догадался о каком месте он говорит…