— Вот туда он дерьма и швырнет — шлепанет прямо на ваши дохлые раздутые лица, если от них еще что-то останется.
Помните — вы на нулевой ступеньке социального рейтинга.
— Я Шоппер Брызг — тяжело вздохнув, он осторожно помассировал себе промежность и кивнул на бритву — Спасибо тебе. Зарезал бы он меня. Может его огорчил кто?
Камальдула пояснила, что временная блокировка воспоминаний настроена таким образом, чтобы блокада могла быть разрушена только моим собственными эмоциями. Бурная радость. Кипящая ярость. Бешеная злоба. Думаю, я справился последними двумя способами — ярость и злоба стали тем молотом, что выбил ментальную заслонку у меня в башке.
— Заберут — кивнул я, делая шаг от столика.
— Сказка проста — буркнул я — Пришел как-то какой-то хер в город тонущий и полностью разобщенный. Там все никак власть не могли поделить и семь районов люто враждовали между собой. Без центрального руководства город стремительно подыхал. Враждующие стороны не могли договориться вообще ни о чем — даже о собственном спасении. Добрался тот пришлый хер до центральной площади и начал орать, что поодиночке им не выжить. Еще этот дебил притащил охапку веток и начал фокусы показывать. Сломал ветку одну и кричит: «Видите, как легко сломалась? Потому что мол одиночкой он был!». Потом собрал в кулак семь гранатовых прутиков и протягивает одному из тамошних лидеров — попробуй мол сломай. Тот взял, согнул их, спрыснул бензином, а затем говорит остальным воротилам и получается врагам своим лютым — подержите-ка крикуна, недруги мои, пока я ему эти прутья в пасть и жопу трамбую. Те хорошее начинание душевно поддержали, а крикуна физически подержали.