В общем, нормальные у нас хозяева попались. Без гнильцы. Я, правда, первые пару дней еще достаточно зорко следил за ними. Но ничего не указывало на какие-либо подляны с их стороны. Так и провели пять дней. Чендиев получал лечение. Студент в основном отирался в доме, а я делал променады по городу. Пропитывался, так сказать, обстановкой и временем. Заодно разъяснил для себя то, что меня царапало с момента неудачного расстрела.
– Нет. Я же на завод с определенной целью устроился. Чтобы выйти на ячейку социалистов да в стачке какой-нибудь засветиться.
Потом Лапин, даже не став присобачивать свою комиссарскую звезду на рукав, убежал, а мы с Гришкой занялись рукоделием. Показав ему место, куда надо пришивать шеврон, я взял иголку и себе, попутно думая, а как теперь форсистые комиссары в кожанках будут портить свою одежду знаками различия. Кожа – это ведь не сукно и не шерсть (как на шинели). Там дырочки от иглы навсегда останутся… Зато с появлением знаков различия наша аморфная масса будет все больше напоминать нормальную армию.
– Ха! Гля, как скачет. Похоже, ентот фрукт завсегда в обувке ходил. Нема у него привычки к земле. Так шо вряд ли юродивый… ну да нехай. Контрразведка и не таких разъясняла…
– Конечно… – дав ему прикурить, я покрутил коробок в руках и, протянув его бойцу, добавил: – Держи. У меня еще есть.