– Ну-ну! Без паники. Если б завалило, то мы бы сейчас не разговаривали. А так, похоже, просто ту щель сверху немного засыпало. Подождем, когда все утихнет, и раскопаемся. А сейчас давай жмурика на предмет ништяков осмотрим.
Этот представитель РКП(б) полночи о чем-то шептался со студентом, не давая спать, и заткнулся, только когда я на них рявкнул. Зато днем просто не замолкал, выясняя мои политические взгляды и пристрастия. Я запираться не стал, поясняя, что если белые меня хотели шлепнуть, то никаких теплых чувств к ним испытывать не могу. Ибо не мазохист. Про род занятий до революции отговорился беспамятством, кивнув при этом на Бурцева. Тот подтвердил. А чего бы ему не подтвердить, когда они ночью явно про меня разговаривали.
А я для себя опять решал задачу: как можно бороться с мародерством, если государство не в состоянии снабдить своих солдат всем необходимым. И вообще, что на данный момент считать этим самым мародерством? Вот, к примеру, человек снял с убитого противника штаны или сапоги. Разумеется, не в бою, а после него. Это мародерство? Хрена лысого! У половины моего войска обувь никуда не годится. Чинена-перечинена. Да те же матросики на смену своей формы в основном пошли еще и из-за того, что у некоторых морская роба настолько прохудилась от постоянной носки, что даже штопке почти не поддавалась. То есть одежда, обувь, снаряжение, оружие, боеприпасы, продукты и табак это по умолчанию будет считаться предметами первой необходимости. И тут у меня вопросов вообще никаких не будет.
– Они где-то собрались вместе и готовятся к обороне?
– Недалеко это хорошо. Кстати, насколько недалеко?