В самом здании разобрались без задержек, пристрелив немца, сидящего в операторском зале. Унтер сдуру потянулся за пистолетом, вот и схлопотал пулю. Две девицы, находящиеся тут же (те самые, которые «барышня, Смольный!»), дружно взвизгнули, но в обморок падать не торопились. Просто забились в угол, откуда глядели на снующих туда-сюда бойцов круглыми глазами.
Григоращенко малодушно попытался отказаться от шеврона и остаться просто старшим сержантом. Но скрутив дулю председателю матросского комитета, я оборвал его оппортунистические метания.
– А вдруг этот старик доложит о нас в полицию? И те нас снова передадут в контрразведку.
– Товарищ Чур в некотором роде ваш коллега. И идей у него очень много. Так что, если хотите пообщаться, то я могу вам предоставить кабинет.
– Так, студент, смотри, что будем делать. Трупы сгружаем в этот овраг. До Покровской осталось километров десять. Может, чуть больше. Поедем на бричке. Прямо по степи. Чтобы с дороги не увидели. Не торопясь, а то лошадки ноги поломают. Заодно в пути отдохнем и поедим. А километров через пять-шесть спутываем ноги лошадям и возвращаемся на тракт. Коняшки потом сами к людям выберутся. Ну а мы в темпе успеем проскочить в станицу и на вокзале будем узнавать насчет поезда.