– Товарищ Чур! Доброе утро! А эти говорят, что могут выделить нам только три пулемета! Остальные все распределены по частям и крайне необходимы на месте.
– За нападение на командира я бы тебя мог просто шлепнуть. И вот тут мы переходим ко второй части данного вопроса – это сейчас вокруг люди взрослые и мотивированные. Подобных случаев почти нет, поэтому мы и рассуждаем о наказаниях чисто теоретически. А когда война закончится, в армию пойдут призывники. То есть сопляки, с ветром в голове и полным отсутствием мозгов. И вот тут командир должен стать не просто командиром, а еще и воспитателем, который тонко чувствует момент, когда можно дать по морде, когда посадить на «губу» или когда на хрен отправить долбодятла под трибунал.
Но там никого не было. Вернее, опасности не было. Телега стояла пустая и как-то странно перекособоченная. Запряженная в нее лошадь никуда не делась, но подгибала заднюю ногу. Бурцев, внешне вполне целый, с ошарашенным видом крутил головой. На земле, не двигаясь, ничком лежал спекулянт. Рядом – солдат, из горла которого слабыми толчками выбивалась кровь. Горец сидел тут же, и вся борода у него была в крови. Охренеть! Он его что – загрыз?!
Накосячивших разведчиков всем скопом я послал в обход села с задачей – занять там оборону и никого не выпускать из Квашнино. При этом десяток надо отправить еще дальше по дороге, чтобы проверили, не послали ли немцы за подмогой.
– Не слабо. Но иногда надо попустительствовать. Для пользы дела.
– Вы, товарищи, охренели? Через полчаса уже ночь настанет, и если мы сейчас батальоном двинем, то там впотьмах друг друга и покрошим. Поэтому идет третий взвод, трое с ручниками от Михайловского и отделение пешей разведки. Да, и еще – всем, кто будет задействован в операции, на рукава привязать белую материю. Что значит какую? Да хоть портянки вяжите! Понятно, что чистотой они не блещут, но в темноте все равно что-то белое увидеть можно. Это чтобы своих не пострелять. Всё! Время сбора – вот здесь, через пять минут. Выполнять!