Мужик засопел, наклонился, поднял колесо и вновь принялся прилаживать его на место.
– Ко мне нельзя прикасаться, господин лекарь. Мне сейчас невыносима даже мысль об этом.
Служивые кивали приветливому жрецу и тоже улыбались. В темноте было трудно разглядеть его лицо, но тихий проникновенный голос, полный искренней радости, проникал в сердца, заставляя поверить, что впереди ожидают достойный отдых и внимание местных священников.
– Были ли у кого-нибудь два меча и щит? – продолжал допытываться Нурия. – Или меч, щит и палица? Или щит и два каких-нибудь орудия атаки, которые обычный человек не может использовать одновременно со щитом?
– Я хочу умереть в лесу, отец. На это-то хоть имею право? Сделаешь?
Виктор нашел слегка странной привычку задавать один и тот же вопрос повторно, если собеседник его явно слышал, но вид солдата выдавал его нетерпение – тот ждал вопроса и ничего не говорил. Поэтому Антипову пришлось вновь поинтересоваться, где можно найти учителя.