Цитата #267 из книги «Настоящее прошлое. И снова здравствуйте!»

В принципе все это я знал и сам. Но больше теоретически. Поскольку первый раз нечто подобное нам рассказал инструктор по рукопашному бою во время моей учебы в военном училище. Да и другие тренеры-инструкторы, встретившиеся мне на жизненном пути, тоже говорили нечто подобное. Но дело в том, что применять полученные на подобных занятиях навыки в жизни мне не довелось. Опасные ситуации во время службы решались практически исключительно огнестрелом, а несколько острых ситуаций в гражданской жизни разрешились парой обычных затрещин и разбитыми носами. От чего-то более серьезного бог миловал… А вот за словами и, главное, интонацией деда явно чувствовался боевой опыт. Причем опыт смертельной схватки. Ну, когда или ты, или тебя… О парочке подобных ситуаций я знал. Он мне их, как те самые «были», рассказывал. Одна случилась, когда на отходе их диверсионную группу перехватили немцы. Как раз после этого на него первый раз похоронка пришла… Его тогда четверо фрицев зажали. В плен захватить пытались. И остальные двое выживших из его группы это увидели. А вот как он их раскидал и потом по одному положил ножом и лопаткой – уже нет. Поэтому они, когда к своим вышли, так и доложили – погиб, так сказать, командир, в смертельной схватке с врагом. А поскольку они вышли почти на полмесяца раньше деда, то на него не только написали похоронку, но и она еще вполне успела дойти…

Просмотров: 7

Все, что происходило с нами дальше, осталось у меня в памяти как в тумане. Меня обнимали, жали руки, похлопывали по плечу… мне совали в лицо микрофон, я что-то говорил, причем путаясь и перевирая те слова, которые должен был произнести и которые заучивал… меня шатало, кружилась голова… а потом все это закончилось. И мы с любимой уснули на заднем сиденье дедовой «Волги», на которой он повез нас домой. Ну да, его сюда допустили – единственного из всей нашей семьи. А когда проснулись… бли-и-ин! Как же это было больно! Аленка реально плакала, когда сумела-таки кое-как разогнуться и выбраться из машины, после чего, кряхтя и постанывая, поковыляла в сторону своего подъезда. А я… был не лучше. Единственное, что не плакал. Хотя очень хотелось… Болело все. И везде…

Просмотров: 3

– Ну, ма-а-ам… – заканючил я. И тут же оборвал себя. Ну что, блин, за сопли! Нет, нельзя совсем уж отпускать реакции своего детского тела. Очень уж они резкие и-и-и… детские.

Просмотров: 5

– А мы что, плохо прошли строем? – осторожно вступил я.

Просмотров: 8

Два прошедших года прошли, в общем, нормально. Из секции плавания я ушел год назад, заработав напоследок кандидата в мастера спорта. Причем получилось это у меня совершенно неожиданно. Потому что последние несколько месяцев перед уходом участие в соревнованиях по плаванию превратилось для меня в одну сплошную нервотрепку. Практически на каждом соревновании ко мне цеплялись, то привычно обвиняя в фальстарте, но уже прямо сразу после старта, то есть не дожидаясь, пока я хоть немного оторвусь, то не засчитывая касание бортика при развороте, то придумывая еще какую-то дичь. Я пытался с этим бороться, например, специально притормаживая на старте и входя в воду пятым-шестым, либо нарочито громко шлепая по бортику во время разворота всей ладонью, но и нервы, и соответственно секунды это у меня отъедало. И очень нехило. Так что на соревнованиях я постоянно болтался где-то в середнячках, а то и в отстающих. Поэтому ни на какие особенные успехи в плавании я уже не рассчитывал… Вот и в тот раз я снова ожидал какой-нибудь очередной подставы. Но неожиданно перед самым заплывом ко мне подошел приснопамятный Кузовлев, которого я не видел со времен тех самых соревнований в Калуге, и невинно поинтересовался: не передумал ли я насчет интерната и сборной? На что я тут же мысленно сделал стойку, внешне вполне уныло заявив ему, что не понимаю его в себе заинтересованности. Потому что «у меня почти совсем перестало получаться…». Второй тренер юношеской сборной на эти слова вполне себе плотоядно ухмыльнулся, похлопал меня по плечу и посоветовал не опускать руки и вот именно на этом соревновании показать все, что могу. Он, мол, в меня верит… Ну я и показал. И никто из судей в тот раз ко мне ни с чем не прицепился. Так что на этот раз мне удалось вновь, после долгого перерыва, подняться на первую ступеньку пьедестала. И заодно выполнить норматив кандидата в мастера спорта. После чего ко мне, вполне ожидаемо, подскочил Кузовлев… До сих пор приятно вспомнить, какая у него была рожа, когда я ему заявил, что принял решение уходить из плавания. Он-то ведь явно рассчитывал, что после того, как покажет мне свою силу и влияние, обеспечив непредвзятое судейство, закономерно закончившееся моей победой, я тут же упаду в его объятия. А вот хрен ему на воротник… Впрочем, не думаю, что этот мой «бенефис» обошелся ему сколько-нибудь дорого. КМС – это ж не мастер спорта. Вот мастер – это да, это звание, его у тебя никто никогда не отнимет. Один раз получил – и на всю оставшуюся жизнь им остаешься. Да за мастера спорта сейчас даже пенсию платят! Ну если ты, конечно, уже имеешь на нее право. И в зачет работы тренеров идут, как раз в основном именно мастера спорта. Подготовил много – молодец, нет – бестолочь… Кандидат же в мастера спорта – это все еще разряд. Высший, конечно, но разряд. Разряды же считаются действительными только два года, после чего ты теряешь на него право. Поэтому их не особенно-то и учитывают. Не то чтобы совсем нет, но в куда меньшей степени. Так что вряд ли Кузовлев так уже сильно напрягался насчет этого сеанса размахивания вкусной морковкой перед моим носом. А с другой стороны – все равно было жалко. Потому что мастера спорта в плавании я сделал бы достаточно быстро. Даже безо всякой химии… В отличие от той же гимнастики. Там, увы, я блистал не особенно. Нет, в рамках секции я считался «перспективным», и Михаил Львович категорически заявлял, что «годам к восемнадцати ты, Марков, точно сделаешь мастера». Но это-то как раз было вполне средним показателем. Так что ни чемпионство, ни сборная мне в гимнастике точно не грозили. Разве что чудом. А вот в плавании, особенно на больших дистанциях, я скорее всего мог бы даже замахнуться и на какой-нибудь рекорд. Мировой или хотя бы олимпийский. Но возможно это было в одном-единственном случае – если бы я наплевал на все свои планы и полностью вручил свою жизнь чужим людям, которые начали бы распоряжаться ею по своему собственному разумению. Чего я делать категорически не собирался.

Просмотров: 6