– Смысл в том, что раз она сразу же поверила чьему-то навету, то стоит после выхода из этой ситуации серьезно поговорить с ней насчет того, чтобы подобного больше не случалось. Пусть решит для себя раз и навсегда – она верит тебе или кому-то другому. Если тебе – то ей надо научиться пропускать мимо ушей любую грязь, которую про тебя будут рассказывать другие люди. А если не получится… – Дед на несколько мгновений замолчал, после чего решительно закончил: – То реши, а нужна ли тебе жизнь с таким человеком? Потому что она может превратиться в один сплошной скандал. Ты парень видный, развитый, талантливый – писателем вон смог стать в таком возрасте. Про тебя многие и много чего еще будут говорить…
– Виктор Иванович, ну сами ж знаете, во сколько у нас колбасу продавать начинают. В очереди стоял!
– И вообще в садике скучно. Потому что там неитевесно, – перешел я к обработке «объекта» и, добавив в голос капризных ноток, заканючил: – Не хочу в садик! Хочу… – но закончить фразу не успел. Потому что бабуся резко остановилась и, развернувшись ко мне, окинула меня строгим взглядом, после чего резко произнесла: «Кто ты такой, мальчик?!»
– Виктор Иванович, ну где ж несерьезно-то? Задания на тренировку я отрабатываю со всем старанием, народу массаж делаю, жгуты вон эти резиновые помог найти, соревнования тоже выиграл…
Короче, закончилось все тем, что все обвинения в фальстарте с меня сняли и велели готовиться к следующему заплыву. Ага, готовиться – как плыть-то с таким ухом? Оно у меня покраснело и распухло.