– Но я не сунусь за ответами в по-настоящему благополучный дом. Я как та мрачная страшилка, что боится настоящего счастья, искренней честности… Если в доме вашем все хорошо – гоблин не придет… Рядом с таким домом я покручусь… и тихо уйду, не забыв поджать хвост…
Сначала мне невольно вспомнился тот художник с жутковатым талантом, на чьи картины я впервые наткнулся в стальных катакомбах этого мира. Его талантом здесь даже и не пахло. Только и сумели нарисовать огромные мохнатые члены на полстены, а над ними гирлянду сисек вперемешку с отрубленными головами.
Поэтому аэраторы глотают энзимов. Ненадолго – каждый такой непрерывный сеанс длится минут десять. Проглоченная пара одетых в защитную одежду энзимов, оказавшись в первой камере желудка изрядно выросших аэраторов, начинает прыгать, бродить, пинать стенки не желающих сокращаться и вечно зарастающих какой-то плесенью желудков. Эта плесень блокирует поступление к пище пищеварительных ферментов. Поэтому энзимы специальными скребками счищают ее, одновременно массируя стенки желудков. Через десять минут они выбирают наружу тем же путем, каким пришли, а аэратор вентилирует свою утробу, затем некоторое время пребывает под водой, чтобы успокоить нежную кожу, после чего выныривает на берег, и процедура повторяется. Так до десяти раз утром и стольких же циклов вечером. Но вечером работ больше с выделением, чем с пищеварением – открывающие свои задние бутоны аэраторы принимают энзимов, что выгребают экскременты из клоаки и чистят ее тоже не желающие сокращаться стенки.
– Ты хоть раз видел косточки манго, старик?
– Уже сделано. Ответ утвердителен. Операция по тщательной проверке всех шести нештатных объектов интегрированных в путевую сеть «Пуля» начата. Приоритет операции – высший. Ваша задача остается прежней, сенатор Оди – проверка ситуации на станции ХавалоХаб и выяснение судьбы официального представителя Джарса.
А я добавлю им благодарной радости, шагая и нажимая на кнопку…