Откровенно сказать, поведение Сталина накануне и сразу после начала войны было крайне странным и не соответствовало его жизненному бэкграунду прожжённого большевика. Всё, что он делал до 22 июня 1941, говорит о его недоверчивой натуре. Выход на вершину революционной пирамиды характеризует «отца народов» как крайне рационального политика. Но беспечность, с которой он относился к вероятности нападения Германии, его уверенность, что это невозможно, когда даже Черчилль предупреждал о готовящемся нападении Гитлера, не говоря о советской разведке. На первый взгляд неадекватное отношение Сталина к возможности нападения Гитлера граничит с безумием. Но я предполагаю, что причиной были железобетонные гарантии кого-то очень влиятельного, кого-то уже проверенного годами сотрудничества.