Лицо папы покраснело, но он молчал. Я же просто сидел как лягушка на бревне. Когда принципал закончил, слово взял мистер Штайнмайер.
Я выключил помпу и положил свою руку на фильтр. Он был горячим. Ну, мы ведь засасываем горючий материал. Мы выкурили еще одну пачку и фильтр стал обжигающим. Я выключил помпу.
— В три раза? — не веря своим ушам произнес папа.
— Сообщения о моей смерти были сильно преувеличены, — ответил я, перемигиваясь с Бонитой. Девушка завидев меня покраснела, задышала. Сегодня она была одета в коричневые расклешенные джинсы и белую облегающая майку. Даже не майку, а топик — Бонита показывала всему миру свой замечательный пупок.
Я и раньше не испытывал иллюзий насчет Штатов, но теперь, наблюдая все так сказать изнутри, меня все больше и больше воротило от этой страны. Каждый норовит выкрутить свою выгоду, торгануть чем только можно — информацией, телом (привет Ширли), статусом….
— Я как бы наказан, мне нельзя уходить из дома.