В этот момент я чувствовал себя более одиноким, чем когда-либо еще. Я просто сидел в квартире до обеда, погруженный в печаль, но затем решил собрать сопли в кулак. Быть жалким неплохо лишь в малых дозах. Я открыл бутылку Шардоне и постарался забыться. Мне в этом помогла пресса. Вашингтот пост писала о коллективном иске Штайнмайера.
Я разложил салат по тарелкам, намазал новые бутерброды горчицей. Она оказалась вовсе не горькой — а сладкой. Нет, сахар доведет пиндосов до смерти!
Тучная черная женщина рассмеялась, махнула мне рукой, чтобы я заходил в автобус.
Я задумался о гормонах. Быть в молодом теле — это подчиняться биохимии. Смотришь покачивающиеся полушарии попки Тессы под платьем, тестостерон в кровь, туда же адреналин и вот ты уже сам не свой. Себе не принадлежишь — одни лишь голые инстинкты.
Зато ждут меня. Наш дом горит огнями. Я тихонько паркуюсь дальше по улице, иду с заднего хода. В ходе погони я почти протрезвел, во рту мятная жвачка.
Я тупо разглядывал свои новые руки, вспоминая. А потом была тьма.