Когда отклик вернулся, я едва удержался от того, чтобы не выругаться.
Я тянул время, продолжая формировать невидимые для него печати. Внутренности давно сжимало ледяной рукой и не знаю, сколько ещё продержусь. Надеюсь, на пару атак хватит.
— Книги, — указала она на стеллажи, — Все названия на англосаксонском.
— Сошли её куда-нибудь в провинцию и запрети появляться в столице.
Это удивление было как проблеск света, отодвинувший тучи боли, злобы и ненависти.
— Материалом меня ещё никто не называл, — вспыхнула она.