— Ценность преданного ходока нет смысла описывать. Это полезный во всех смыслах… инструмент.
— То есть, он хотел определить, будут ли за ним следить?
Другое дело — прямые боестолкновения. Здесь я, как алхимик, мог развернуться и придумать что-то новое. Эта мысль меня, если честно, смутила. Никогда я себя не воспринимал, как военного алхимика. А тут получается, что большинство моих разработок направлены именно на войну. Мда… Куда-то не туда моя жизнь свернула, но и отказываться я от этого не собираюсь.
— Вот дерьмо, — выдал я. Через респиратор мой голос звучал приглушенно. Он не особо спасал от той вони, что здесь царила, — Они передохли все разом?
Кажется, они нас потеряли. Или запутались, где противник. Матвей сидел тихо, а я бежал, постоянно меняя помещения. Вместо того, чтобы объединиться и засесть где-нибудь, две группы попытались поймать тех, кто выкосил первую группу.
Семнадцать минут… Я не засекал, но был в курсе, что бой подзатянулся. Потом проверил индекс опасности Куницына — сорок два. Чуть выше, чем у меня. Крепкий, опытный бес. Мы долбали друг друга, пока даже тренеру, который за нами присматривал не надоело. Так бой и закончился боевой ничьей.