- Уверен, что он в расположении морской батареи и если вы позволите проводить мне вас, то…
- Помнится, третьего дня вы говорили то же самое, - не удержалась от колкости мадемуазель Сутолмина.
Впрочем, выход нашелся быстро. В одно прекрасное утро, когда доктору ассистировала не мадемуазель Сутолмина, имевшая обыкновение глупо хихикать и строить глазки господам офицерам, а куда более строгая в общении баронесса Штиглиц. Выслушав печальный рассказ «смертельно больного» прапорщика Панпушко о непонятном дрожании в левой пятке, она мило улыбнулась, и ангельским голосом заявила, что при подобных признаках весьма полезны клизмы.
- Все просто, братцы-кролики, - объяснял своим подчиненным Будищев. – Если земля мягкая, стало быть, там что-то зарыли. А если это настолько ценное, чтобы не полениться и закопать, значит, оно нам нужно! Это понятно?
- Не соврал перс, - еле выговорил пересохшим ртом Будищев, и, схватившись за флягу, сделал несколько скупых глотков, стараясь смочить маленькой порцией воды всю глотку.
Барону это обстоятельство казалось донельзя странным, но такова была воля начальства, спорить с которой он не решился. Шматов встал в и строй совершенно спокойно, как будто давно ждал этого, а вот Зандерс, казалось, растерял большую часть своей флегматичности и выглядел немного растерянно.