В этот момент их беседу прервал шум копыт, а следом из-за ближайшего холма показались двое текинцев. Поначалу, завидев друг друга, и русские и туркмены застыли в нерешительности, уж больно неожиданной получилась встреча.
Для большинства знакомых ему офицеров он был просто метким стрелком. Чрезвычайно удачливым, разумеется, но не более того. В сущности, так оно и было, поскольку Дмитрий и впрямь, ловко управлялся и с пулеметом (благо тот стоял на станке), и с любой винтовкой, и с револьвером. Но помимо этого у него был Шматов…
- Не берите в голову, ваше благородие, показалось, - покачал головой кондуктор и передал свою находку вертящемуся рядом Шматову.
Конфликт, в сущности, был пустяковым. Карапет Арутюнов, так звали незадачливого коммерсанта, случайно продал кондуктору бутылку уксуса, по недоразумению назвав оную кахетинским вином. Дмитрий хотя и не был большим знатоком вин вообще, и кавказских в частности, все же сумел по достоинству оценить вкус и букет, после чего вылил столь изысканный напиток в глотку маркитанта, а в качестве штрафа забрал из лавки две бутылки водки. Казалось бы, зачем поднимать шум? Увы, унтер-офицерские погоны Будищева ввели в заблуждение несчастного торговца, и он пошел искать правду к начальнику гарнизона. На его несчастье, Вержбицкий в тот день отлучился и жалобу принял замещавший его полковник Арцышевский, славящийся своей свирепостью к жульничающим маркитантам. В общем, дело кончилось тем, что Будищева попросили более не шалить, а Арутюнова выпороли.
- А что это значит? – удивился Майер, имевший некоторое представление о восточных языках.
- Так вы остановили свой выбор на юной баронессе?