Сашка от сурового тона капитана подобрался, развернулся и понесся разыскивать старшего лейтенанта Ванина. А капитан стоял и смотрел пустым тоскливым взглядом в пустой дверной проем, в котором скрылся мальчишка. Этот черный квадрат дверного проема пугал его неимоверно, ему надо было идти на совещание к генерал-лейтенанту, но он не мог заставить себя сделать хоть один шаг. Ему казалось, что если он останется тут, в актовом зале, сюда сейчас же зайдет Терещенко и скажет, что произошла ошибка, что тревога была учебной, а все только что сказанное, проверкой личного состава на психологическую устойчивость. Но если шагнуть в этот страшный квадрат дверного проема, то ничего уже будет не изменить и эта проклятая чернота поглотит их всех, засосет в себя, выпив жизнь и душу. Там наверху у него, как и у всех на базе осталась семья, и капитан хорошо понимал, что увидеть их шансов практически нет. Только сейчас, именно в этот момент капитан осознал что прошлого больше нет, оно сгорело в огне ядерных взрывов, и как раньше уже не будет никогда. Никогда больше он с женой и дочкой не пойдет в парк, никогда не проснется рядом со сладко посапывающей Мариной, услышав тихое шлепанье босых ножек Леночки, крадущейся к ним в спальню, чтобы с веселым визгом запрыгнуть в родительскую постель, никогда они не поедут вместе на дачу, на шашлыки. Больше не будет никогда и ничего. Будут только вот эти дверные проемы и коридоры базы и редкие вылазки на поверхность в поисках выживших. А еще слабая надежда, что им все-таки удастся запустить «Ковчег». Нет! Не надежда, вера! Они обязательно его запустят! И попадут в прошлое! Хоть какое! К царю, к Сталину, к Брежневу! Какая разница! У них есть знания, опережающие время. И они используют их на всю катушку. Даже если в живых останется только один из них. Пусть! Все знания базы, все ресурсы должны быть использованы для того, чтоб такое не повторилось. Они изменят прошлое и изменят будущее. Главное не опускать руки, главное жить и работать. Жить и работать за них, родных и любимых, сгоревших в ядерном пекле. Чтобы они смогли жить потом в том будущем, которое они построят в прошлом. Капитан вздрогнул, как будто очнулся от глубокого сна и с другим, фанатично горящим взглядом, смело вышел в коридор.
Александр не торопился с ответом, обдумывая сказанное Иосифом Виссарионовичем. Это был не тот ответ, который он ожидал услышать. А с другой стороны, чего он ожидал? Что Сталин откажется от ядерного вооружения? Это не реально! А вот то, что один из влиятельнейших людей в мировой политике лично обещает приложить все усилия, чтобы не допустить ядерной катастрофы, это уже много для одинокого мальчишки из бункера. Даже то, что состоялся этот разговор, иначе, как вмешательством высших сил Сашка объяснить не мог. Хотя в Бога парень не верил. Существовал бы он на самом деле, не допустил бы того, что произошло в его мире.
[iv] Семью Миля не пожалела война. В декабре 1941 года от дифтерита умер его пятилетний сын, в 1942 от простуды новорожденная дочь. В боях на Калининском фронте погиб брат Михаила Леонтьевича, а чуть позже в Казани, не выдержав вести о смерти сына, скончалась мать.