«…Честне́йшую Херуви́м и сла́внейшую без сравне́ния Серафи́м, без истле́ния Бо́га Сло́ва ро́ждшую, су́щую Богоро́дицу, Тя велича́ем…»
Борода Клинышком оказался на посту и бдил.
С собой на мельницу Федор взял рыжего Пашку Бушена да долговязого Варлама Сокольского — лучших стрелков из второго отделения их роты. Нагрузились патронами, за неимением пулемётов взяли «фёдоровки», хоть они и другого калибра. Но снайперские их винтовки не оставил никто.
— Отчего ж не сейчас? Когда ещё встретимся! Не-ет, слушайте, пока танцы снова не начались!
— Бежим! — Лев дернул Федора за рукав. — Как раз и успеем, пока они тут разбираются!..
Дальше уже требовалось писать вежливо и Как Положено. Федя мысленно застонал, но, взявшись за гуж, не говори, что своя рубашка ближе к телу.