— Молодец Зина, — искренне сказал Федор. Зина ему понравилась — было в неё что-то надёжное, спокойное, уверенное, но непоколебимое, словно у каменной скалы. — Но ты ж не для того меня сюда позвала, правда?
— Ну, ну, не надо так официально, — добродушно отмахнулся Положинцев. — Каким же образом помогали, позвольте узнать?
— А зачем маме писать, если я вызвалась заехать? — искренне удивилась Вера. — Меня извозчик ждёт, сейчас домой отправлюсь, всё обскажу. Спасибо тебе, Феденька! Ты не представляешь, как это важно!
Он смотрел и слушал. Слушал и смотрел. Останавливался у дальнего конца платформы, якобы посмотреть на паровозы (что простительно мальчишке, даже и в кадетской форме), ловил обрывки фраз, брошенных машинистами, кочегарами, смазчиками, обходчиками; стал читать газеты, в изобилии валявшиеся у папы в кабинете; и даже болтовня нянюшки с молочницами не избегла его внимания.
— Отправь их, откуда пришли, — в голосе Никанорова появились умоляющие нотки. — Отправь, и всё!
— А ну стой! — заорал матрос. И передёрнул затвор.