Ух, как у неё сверкнули глаза, у госпожи Шульц! Всё отделение разом подобралось, а Серапион Макарыч так и вовсе поднялся, выпятив грудь.
— Ну… договаривались, — Феде хотелось отпереться, но, с другой стороны, не являть же трусость!
За окнами в осеннем небе медленно рассеивались два громадных дымных гриба; под ногами хрустело выбитое взрывами стекло, а седьмая рота под строгим взглядом госпожи Шульц строем маршировала к спальням, чувствуя себя несчастнейшими людьми на свете и свирепо завидуя пресловутому «старшему возрасту», то есть выпускному классу, который сейчас спешно строился на корпусном плацу.
Он вспомнит, он непременно всё вспомнит!..
— Всё точно. При государе Павле Петровиче строено, — выдохнул Федор.
— Оставим этот спор, Ирина Ивановна, — досадливо прервал её Две Мишени. — Идёмте лучше в чайную. Самовар наверняка ещё горячий.