Федор ощущал, что голова у него вот-вот вскипит безо всякого пламени, словно тот самый электрический самовар. Костя Нифонтов имел вид совершенно обалдевший, и только Петя Ниткин слушал профессора Онуфриева словно ветхозаветного пророка.
— Стреляют они там, — выдохнул Ниткин, вновь влезая в шинель. — Не пойму, откуда оружия столько?.. Ой!..
Среднего роста, не толстый и не тонкий. Лицо не круглое и не вытянутое, не пухлое, но и не сухое. Всё в нём было какое-то серединка на половинку, «без особых примет», но взгляд Феде не понравился — пронизывающий, острый, оценивающий какой-то.
Лучшая в городе мороженица, как оказалось, не так уж сильно отличалась от известного Федору. Не так много изменилось в этом деле за шесть десятков лет.
— Ещё не помирились, — мрачно пробурчал он, глядя в пол.
— Ага, тут на корпус напали, отстреливались, пустяки такие, — попытался Федор свести всё к мятежу.